Буало-Нарсежак
Убийство на расстоянии [Песенка, которая убивает]
Tele-Crime (1968)
Перевод с французского М. Стебаковой
Один за другим Раймон включил все двадцать два телевизора — подарки фанатов по случаю его последнего триумфа в «ТВ, давай». Были тут и маленькие, с никелированными антеннами, словно рожки у марсиан, и здоровенные, как шкафы, уставленные бутылками, одними бутылками… Весь день можно пить беспробудно, если настроение хреновое; и со всех этих экранов, повернутых к Раймону, лился в студию лунный свет. Раздались позывные «Парижского клуба». На шум из ванной вышла Валери.
— Выключи! — крикнула она. — От этого грохота рехнуться можно!
Она протянула руку к ближайшему телевизору, но Раймон схватил ее за запястье.
— Не трожь!
— Уже напился, — сказала Валери. — Ты стал просто невыносим, Раймон!
— Рай… Прошу тебя, зови меня Рай… Ты же называешь его Крисом!..
Она хотела было ответить, что Кристиан Марешаль уже знаменит, а он… Только к чему снова ссориться? Люди с экранов заполняли комнату; сначала их окружили со всех сторон крупные планы какого-то романиста, потом завертелись в народной пляске танцоры под звуки деревенской скрипки…
— Вот это твое, родное, — сказала Валери.
И вдруг отовсюду, с каждой стены возникли они: Крис — волосы напомажены, ослепительная улыбка, в глазах вызов, гитара наперевес — и Коринна — худая, потускневшая, мрачная, ресницы, как бархотки, рот прямой, словно ножевая рана. Но сколько потрясающей нежности во взгляде, когда она поворачивалась к Кристиану!
— Сучка! — процедил сквозь зубы Раймон.
Он бросился ничком на диван, уперся подбородком в ладони, не в силах оторвать взгляд от зрелища. Коринна рассказывала, как впервые увидела Кристиана на любительском конкурсе и как была покорена его выдающимися исполнительскими способностями…
— Врет! — взорвался Раймон. — Он поет не лучше утюга… А главное-то, главное! Разве он выиграл тот конкурс?
— Замолкни, наконец, — сказала Валери. — Болтаешь без остановки.
Коринна как раз говорила о том, как ей пришла в голову мысль дать Кристиану шанс.
«— Но у вас ведь есть и другие подопечные? — спросил ведущий.
— Разумеется».
— Вот посмотришь, обо мне она даже не обмолвится, — вскинулся Раймон. — Ну, видишь?.. Что я говорил?.. Кроме этого проходимца, никто для нее больше не существует!
Теперь Коринна объясняла, зачем она организовывает гала-концерт в «Афинии». Ей кажется, что Крис уже достаточно известен и вполне может показать сольную программу. Вот и Оливье Жод специально для него написал шесть новых песен.
— Нет, ты только послушай! — кипел Раймон. — Ну и народ! Жод отлично знает, что она любовница Криса! И ничего! Я написал тебе шесть песен! Ты у меня жену уводишь, а я тебя все-таки продвигаю!
Он заколотил кулаками по подушке, на которую опирался.
— Нет, нет, нет! Хватит с меня!
— Оставался бы ты в Сен-Флу, — заметила Валери, старательно покрывая лаком ногти. — Здесь, мой котик, и не такое случается.
Ведущий тем временем спрашивал Коринну, не жаль ли ей самой расставаться со сценой. Последовала короткая напряженная пауза. Казалось, что измученные лица Коринны вопрошающе смотрят на Раймона. Медленный взмах ресниц…
«— Нет, не жаль, — чуть слышно произнесла Коринна. — Мне уже незачем подтверждать свое мастерство, так ведь?»
— Еще бы! — сказала Валери, не поднимая глаз. — Пятьдесят пять стукнуло! Столько раз делала пластические операции, что улыбаться не может — того и гляди, кожа на шее лопнет…
«— Моя задача, — продолжала Коринна, — открывать новые таланты.
— Вот о чем хотела умолчать Коринна Берга, — подхватил ведущий, — хотя, впрочем, это известно каждому: сегодня в Европе — и я полностью отвечаю за свои слова — нет более прозорливого импресарио, чем она… Думаю, даже не стоит перечислять имена эстрадных знаменитостей, которые обязаны ей своим появлением на сцене… Не сомневайтесь, дорогой Крис Марешаль, вы в надёжных руках, на предстоящем гала-концерте вас ждет триумф… Напомните нам дату?
— Четырнадцатое, — сказал Крис. — Мы решили, что на тринадцатое лучше не назначать.
— Значит, через три дня, — подвел итог беседы ведущий. — Мы все придем вам аплодировать. А что вы нам исполните сегодня?
— „Я тебя обнимал“ — слова и музыка Оливье Жода.
— Слушаем вас».
Раймон вскочил с дивана.
— Да что же они делают?! — завопил он. — Нет, скажи, Вал, обещала она мне эту песню или нет?
Он стоял, сжав кулаки, в пижаме в черно-золотую полоску, напротив соперника, который как бы вторгся со своей гитарой в его студию. Раймон отбросил челку, свисавшую на глаза, и повернулся к Валери.
— Я понял, они хотят, чтоб я сдох… Да, говорю тебе. Я им мешаю.
— Не выдумывай, — сказала Валери. — Просто он лирик… А тебе ближе что-нибудь бодрое, веселое…
— Издеваешься!
— Вовсе нет. Сам подумай… Он похож на Тино… А в тебе скорее что-то от Бурвиля.
Она едва успела пригнуться. Бокал ударился о стену, и звон разбитого стекла смешался с первыми аккордами гитары. Она убежала в ванную. Услышав, как щелкнула задвижка, Раймон лишь пожал плечами.
Нашла весельчака! Он снова завелся, а Крис тем временем запел кисловатым тенорком:
Я тебя обнимал,
Белокурый мой гном.
Счастья солнечный шквал
Захлестнул наш дом.
Раймон не мог стоять на месте: переминался с ноги на ногу, словно старался унять невыносимую боль. Трагедию, драму — вот что он сделал бы из этой песни! Гвоздь сезона! Так нет же — из-за трусости Жода на всех пляжах, во всех модных кабаре, на улицах из открытых окон будет звучать пение Криса: переливы, вздохи, изысканное томление.
Я тебя потерял,
Белокурый мой гном,
Злой печали вал
Затопил мой дом.
Раймон запутался ногами в упавшем на пол поясе пижамы. Схватил его и взмахнул как кнутом.
Свет и радость мою
Унесла ты во тьму.
Я, как прежде, люблю,
Но уже не живу.
Что за жалкий идиот этот Жод — доверить свое отчаяние молодому сопернику! Смешно, ей-богу! Раймон одним движением сбросил со стола пачку «Голуаз». И вдруг принялся сплеча хлестать воздух. Пояс громко щелкал, заглушая музыку, разрубая слова.
…ясный день
…без тебя
Одинокий, как тень
…любя
Валери просунула в дверь всклокоченную голову.
— Хватит! — крикнула она. — Ты с ума сошел!.. Нет! Только
